Ганнер начинал свои научные эксперименты в подвале, с одной тусклой лампочкой под потолком и ковром из гнилых щепок под ногами. Он проработал в таких условиях лет шесть, а, как известно, привычка – это вторая натура. Поэтому, когда армия выделила ему на Карибах чистое светлое помещение с вентиляцией, огромными окнами и  видом на море, Трэвис почувствовал себя беспомощным. Он побродил между столами, полюбовался на прибой и… велел перетащить всю аппаратуру в полуподвал своего дома. Гениальный с точки зрения здравого смысла ход: установить под полом собственной спальни криогенные камеры и радиоактивные облучатели! Строителям пришлось закладывать в стены и потолок цокольного этажа дополнительную свинцовую обшивку, чтобы в случае утечки ничего не фонило, но Ганнер не стал считаться с чужими трудностями. Ему было комфортнее работать в каменном мешке, подальше от света и любопытных глаз – и точка. Сказано – сделано.
  Почувствовав себя в родной стихии, Ганнер немедленно превратил технический рай образцового ученого в кромешный ад настоящего изобретателя-энтузиаста. Во-первых, он собрал из нескольких колб и змеевиков пару загадочных аппаратов и спрятал их в дальнем углу помещения, подальше от любопытных глаз. Во-вторых, заказал себе несколько дополнительных столов, расставил их в шахматном порядке, так, что ходить по лаборатории теперь надо было зигзагами, и завалил каждый горами бумаг, исписанных никому непонятной научной белебердой.  А в-третьих, на самое видное место, под лампы, выставил в ряд шесть клеток с подопытными крысами. Ганнер ведь всерьез принялся за изучение ДНК, а медицины без жертв не бывает. Теперь зверьки круглые сутки чем-то шебуршали, что-то грызли и чем-то поскрипывали, а время от времени одна и та же (по крайней мере, так говорил Трэвис, потому что на вид они были все одинаковые) крыса непостижимым образом убегала и обнаруживалась в том самом углу возле перегонных аппаратов. К тому же Ганнер выключил три четверти верхнего освещения. Лампы обычно работали только над клетками, у стены слева от входа, над креслом, стоящим сразу за ними (в котором с самой его установки еще никто не сидел, если не считать самого Ганнера, который в нем читал) и над центральным столом с чертежами. Ну и еще одна маленькая лампа горела на столе возле компьютера, у правой стены, но она рассеивала мрак только на крохотном пятачке стола. Дальняя же стена лаборатории пропадала в темноте вместе с перегонными аппаратами, и от этого владения Трэвиса зрительно казались раза в полтора больше.
  Сегодня Трэвис ждал гостей, поэтому утро, точнее время с трех часов утра и примерно до шести он посвятил уборке: подобрал с пола разлетевшиеся бумажки, чтобы на них не отпечатались чужие ботинки, почистил клетки у крыс, в очередной раз поймал неуловимую путешественницу по кличке Клархен, - в общем, привел свое обиталище в относительно человеческий вид. Но, когда все обязательные операции были проделаны, Трэвис неожиданно зацепился взглядом за рисунок с обрывком ДНК, который он похоронил среди прочей макулатуры примерно с месяц назад, и вот теперь случайно извлек на свет.
- А это интересно! – Заметил сам себе химик, прицепил бумажку к освещенной стене над клетками (она заняла последний свободный клочок стены, закончив мозаику из таких же интересных мыслей), нашел несколько чистых листков и начал увлеченно писать формулы. Закончив писать, он отбрасывал листки в сторону, не глядя, и они падали прямо на клетки, а заинтересованные крысы тут же с увлечением принимались затаскивать их внутрь. Дорварвшись до бумаги, они по своему крысячьему обыкновению рвали ее на тонкие полоски, таскали с места на место, дрались из-за каждого клочка и в итоге случайно вышвыривали драгоценный, порядком пожеванный и подмоченный, стройматериал из клеток. Бумажные клочки падали на пол, к ним прибавлялись скомканные черновики Трэвиса. Через час он все-таки вывел подходящее соотношение, и пересел к компьютеру, чтобы построить модель. Ожил один из четырех мониторов, а вместе с ним и «холодильник», в котором готовились и хранились реактивы. Лаборатория снова наполнилась привычным деловитым гудением, скрежетанием и писком. Заинтересованная Клархен вылезла из клетки и запрыгнула на компьютерный стол, Трэвис рассеянно погладил ее по спине.
  - Сейчас, Клархен. Сейчас к нам придут подопытные крысы, и мы кое-что проверим.

Отредактировано Travis Gunner (2013-06-20 06:03:16)

День обещал стать очень и очень интересным, ведь Тигру пригласили помочь, а может и поучавствовать в одном из опытов. Углубляться в вопрос она не стала, сразу же дав согласие. Очень уж было интересно, что за опыт и к чему он приведет. И, конечно же, она понимала всю важность эксперимента, ведь, если им удастся найти средство для усмирения Халка... Тигре ни разу не доводилось сталкиваться с ним лицом к лицо, но она видела последствия его разрушительной деятельности. И этого было достаточно. Халк был их постоянной зубной болью, настоящей занозой в заднице. Огромной, зеленой и очень ерепенистой.
Общаясь с Доктором и Дитрихом, Тигра успела составить о лабораториях мнение, что они просторные, светлые, с хорошей вентиляцией и всевозможными удобствами, обеспечивающими ученым максимально комфортные условия для продуктивной работы. Подобного она ожидала и от лаборатории Ганнера. Однако, реальность ее обманула. Помещение представляло широчайший простор для фантазии, но не пространства. Самый настоящий хаос. А хаос Тигра любила, в основном создавать. Много столов, кипы бумаг, множество крыс в клетках и очень мало света. Тигра посчитала это место просто до ужаса интересным.
- Трэвис Ганнер? Меня зовут Митчелл. Подопытных кроликов ждали?
- Сам ты кролик, - весело заметила девушка, нагнав Митчелла. - Я местная лабораторная кошка, ищущая приключений на свой любопытный нос, представилась ас, разглядывая царство тайн и сумрака и его хозяина. "Маньяк!" обрадовалась она своей догадке. Ибо Трэвис идеально подходил под эту характеристику -
красивый, загадочный, шибко умный, обитающий в столь странном месте...

Митчелл уселся в медицинское кресло и стянул с себя майку, раздумывая над тем, что какой-то незнакомый мужик собирается фотографировать его пигментные пятна. Он поймал на себе взгляд Тигры, уберегший его от очередного наплыва рассуждений на тему "Во что же я ввязался?", и улыбнулся девушке. Эта улыбка получалась у него сама собой, почти ненамеренно, и обычно заставляла слабый пол млеть и расплываться в ответной улыбке. Действительно, красивая. Меня не обманули.
По полу пробежала крыса, и Джон силой воли удержал себя, чтобы не схватить грызуна и не почесать за ухом. Выросший на ферме, он испытывал нежность ко всякой живности, при чем эксплуатация этой самой живности при всех теплых чувствах не казалась ему сколько-нибудь противоречивой. В следующую секунду ему в голову пришла мысль, что в данный момент он ничем не отличается от этой крысы. Сумасшедший ученый может сделать с ним, что пожелает,  и возможно, спустя полчаса австралиец уже собственного имени помнить не будет. И черт подери, все это так не вяжется. Трэвис кажется нормальным парнем. Слишком нормальным для психанутого ученого!
Ганнер подошел к Митчеллу со всеми необходимыми принадлежностями. Их вид Джона не слишком впечатлил - в прежней жизни, что казалась сейчас невероятно далекой, он долгое время работал санитаром в больнице, и созерцание шприцов/ампул/жгутов было его повседневностью. Содержимое ампул, тем не менее, навевало зловещие мысли, и мужчина старался быть молодцом и держать себя в руках. На лице его не проскользнуло никаких особых эмоций - шулер остается шулером в любой ситуации.
- Я сделаю тебе сначала один укол, потом мы подождем минут десять, и будет еще один. После первого может закружиться голова, не обращай внимания, это пройдет. Перед вторым я тебя привяжу ремнями. На всякий случай.
Джон коротко хохотнул, взглянув на Трэвиса.
- Да брось. Знаю я, на какой такой случай ты меня привязывать собрался.
Продолжая свои попытки не впадать в мрачные настроение, Митчелл посмотрел на Тигру.
- Ты ведь удержишь меня от всяких действий, о которых я могу впоследствии пожалеть? - Джону очень нравилось смотреть на девушку асгардского происхождения. Ее мягкий взгляд и открытая улыбка внушали ему уверенность и доверие. - Думаю, после сегодняшнего я останусь у тебя в долгу.

Краем глаза Трэвис проследил за Клархен, и когда та с полным комфортом устроилась на руках у девушки, усмехнулся: «Предательница».
  Он не мешал гостям переговариваться, вместо этого в очередной раз развернулся к увешенной бумагами стене и вгляделся в последний сделанный набросок. Внести изменения в эксперимент в последний момент – это даже не глупость, это безумие. Но новая формула показалась утром слишком заманчивой,  а Ганнер только теперь понял, что, перед тем, как изменить температуру раствора, он просчитал все, кроме побочного выброса гормонов.
  При температуре выше минус двадцати трех градусов по Цельсию его коктейль начинал «бродить». В первые десять - двадцать минут, нагреваясь, он становился сильнее, потом без связи с гемоглобином крови – просто разлагался на свободные радикалы и прочие ошметки. Но вот сейчас раствор уже полчаса стоял в холодильнике при температуре чуть выше минус двадцати, потому что Ганнера с утра «торкнуло». Он включил лампы над креслом и изучил колбу на просвет. В розоватой жидкости плавали едва заметные желтые ниточки-разводы. Да, коктейль, без сомнения, подействует, только теперь может случиться что-то нехорошее. Например, все полчаса действия сыворотки, Митчел будет расти. Или с каждой минутой будет становиться сильнее. Или голоднее. Или все вместе, но попеременно.
«Зато клетки в таком состоянии намного лучше адаптируются к любой химии. И если я сделаю то, что остановит это, это будет наверняка», - утешил себя ученый.
  Он порткнул пробку и начал наполнять шприц:
- Давай чуть посерьезнее, - попросил он, сам при этом весело усмехаясь. – Учти, что эту штуку я испытывал только на грызунах. Так что понятия не имею, что сейчас будет.
«А то, что сейчас вколю тебе, я не испытывал вообще». Нет, этого добавлять точно не стоило.
  Он сделал укол и, оставив солдата загорать под лампой, отошел к Тигре и Клархен. Он хотел, было, поймать крысу, но та юркнула девушке за плечо и сердито запищала оттуда.
- Вы украли у меня помощницу, - обвиняющим тоном сообщил Ганнер девушке. – Она полгода вдохновляла меня на безумства. Теперь вы обязаны занять ее роль, - Трэвис улыбнулся и вытащил из-за спины пустой шприц.
- Выбирайте, чтобы вернуть мне вдохновение, вам придется или сходить со мной на ужин или пожертвовать мне несколько грамм божественной крови. А если вы сделаете и то, и другое, можете забрать эту предательницу себе.
  Беззаботному флирту мешали мерцавшие на экране компьютера большие часы, отмерявшие время их спокойной жизни. Он сделал укол, когда на экране было ровно две минуты. Прошло еще две.
- Если почувствуешь, что руки чешутся, скажи, - обернулся Ганнер к Митчелу. Это была отнюдь не метафора: измененный состав мутагена должен был кроме всего прочего вызвать зуд под кожей, и не только на руках, а по всему телу. И, возможно, еще какие-нибудь интересные реакции.

Отредактировано Travis Gunner (2013-06-28 20:23:48)

Оставив Митчелла созревать, подобно фрукту, в злобного монстра, Трэвис попытался вернуть свою маленькую хвостатую собственность, но к удивлению обоих, потерпел полное фиаско.
- Вы украли у меня помощницу, - обвиняющим тоном сообщил Ганнер девушке. – Она полгода вдохновляла
меня на безумства. Теперь вы обязаны занять ее роль,
Трэвис улыбнулся, доставая из-за спины пустой шприц. Тигра посчитала такую комбинацию подозрительной и со всех сторон сомнительной. И, не зря, хотя...
- Выбирайте, чтобы вернуть мне вдохновение, вам придется или сходить со мной на ужин или пожертвовать мне несколько грамм божественной крови. А если вы сделаете и то, и другое, можете
забрать эту предательницу себе.
Тигра приняла ужасно озорной и задумчивый вид, прежде чем ответить на столь серьезное предложение. Благо, подопытный сидел пока смирно и буйствовать не начал.
- Вдохновлять на безумства? Но, я обожаю их вершить своми лап.. руками. Это же так весело! - рассмеялась девушка, - Такой вопрос, и совсем нет времени его обдумать, а? Хотя, что мысли тянуть, как кошачий хвост, я согласна. И, не думайте, что это ваша заслуга, коварный мистер. Просто, у вас очень милая крыса...
Милый и безобидный флирт был безжалостно прерван нечеловеческим рычанием, которое каким-то образом смогла исторгнуть человеческая глотка.
Дополнил картину грозящего хаоса жолобный треск рвущихся ремней. Тигра среагировала мгновенно. Только что она беззаботно смеялась и в следующую секунду стоит в полной боевой готовности, закрывая собой хрупкую жизнь Ганнера. Со стороны это могло показатбся странным - девушка защищает мужчину, но это только если судить по внешности. Да и судить было некому - крысам такие вопросы не интересны, а разъяренному Митчу, что совсем недавно был столь мил и дружелюбен, а теперь жаждал разорвать их в клочья, и подавно было все равно, с кого начинать. Девушка ловко предупреждала его атаки, уварачиваясь от тяжелых ударов и не давая себя схватить. Как-то ей не хотелось проверять на себе мощь его объятий. В какой-то момент ей даже удалось обездвижить парня, но не надолго и, кажется, после этого он решил взяться за них серьезно. Девушка старалась не подпускать мужчину близко к Ганнеру и клеткам, посоветовав тому вообще затаиться и сидеть тихо, словно мышь. Когда сила и хитрость казались асу недостаточными и она видела угрозу для окружающих, в ход пускались иллюзии, дезориентирующие противника, заставляющие его остановиться или сменить направление. Попробовав же разные способы усмирения безконтрольного гнева, Тигра создала ему долгую иллюзию, составив тем временем компанию Тревису и наблюдая,  как Митчелл с упоением терзает воздух.
- У него перед глазами целая толпа врагов сейчас, ему не до нас, - подмигнула девушка ученому, - сколько действует сыворотка? Если он поймет, что его надули - взбесится еще больше, не стоит расслабояться. - девушка обвела взглядом разгромленную лабораторию, по которой словно смерч прошелся. - Повод сделать ремонт, а?

В какой-то страшный момент то, кем стал Митчелл, перестало понимать, что происходит. Повсюду ему чудились враги, комната была полна полчищами объектов потенциального уничтожения. Он все пытался ухватить кого-то из них, чтобы знатно вытрясти душу, бить ими стены бить ими потолки бить ими друг друга рвать на куски рвать на куски рвать рвать рвать. Помещение трещало по швам, буквально сотрясалось от оглушительного рева вперемешку с пронзительным грохотом бьющегося стекла и лязгом раскореженного металла. Сколько зверь не метался, сколько не размахивал своими мощными руками, его кулак, вместо предполагаемых жертв, раз за разом хватал лишь воздух. Джон не понимал и в своем состоянии не был способен на логические цепочки, на размышления и выводы. Он продолжал пытаться, словно машина убийства, знающая одну-единственную команду: уничтожить.
Однако, мыслительный процесс все же сработал, когда произошло следующее. Одна из убедительных иллюзий, что сотворила Тигра, исчезла прямо перед носом у испытуемого, и до того дошло: "Творится какое-то дерьмо обман меня пытаются обмануть дерьмо! Дерьмо!" Чудовище в теле Джона взревело. Его последние минуты подходили к концу, и он чувствовал, кажется, всю ярость мира. Единственным выходом он счел усиление атаки - видимо, так, потому что стал нападать еще агрессивнее. Кто-то из иллюзий может оказаться вовсе не иллюзией, и уж тогда Халк Младший оттянется от души!.. Но что это? Монстр кажется молниеносным, его броски смертельны, но эти существа все ускользают, их нельзя уничтожить, я хочу уничтожить! Митчелл кажется расплывчатой картинкой, скорость, которую он развивает, кажется невероятной. Он бесконечно зол, он не чувствует сам себя. Рвать уничтожать убивать все твари все дерьмо уничтожать все это дерьмо дерьмо дерьмо дерьмо...
Чудовище истошно вопит, но через секунды его вой превращается в крик обыкновенного смертного мужчины.
- Дерьмо!.. - хрипло выдохнул Митчелл, чуть покачиваясь.
Изображение мира в глазах солдата начало обретать четкость. Он тяжело дышал, словно после долгого изнурительного бега, и пот лился по его лицу, заставляя растрепанные черные пряди мерзко прилипать к коже. Он не помнил четко ни секунды из того, что творилось с ним последние тридцать минут - мог лишь догадываться.
Все мышцы Джона ныли от невыносимой слабости, тело пробрала легкая дрожь. Собираясь с силами, он шагнул и рухнул в неизвестно как уцелевшее кресло, в которое его усадили в самом начале эксперимента, и закрыл глаза. Его сердце билось, как ненормальное - аритмично, тяжко, стук его, казалось, был слышен на всю комнату. Митчелл приложил ладонь к груди, будто пытаясь его успокоить.
- Все живы? - слабым голосом спросил он, опасаясь услышать тишину в ответ.
Он открыл глаза и нервно улыбнулся. Ему страшно хотелось пить, в горле пересохло, как в сраной Сахаре. Мужчина приподнял голову, пытаясь найти взглядом Тигру и Трэвиса - или хотя бы то, что от них осталось.